Последний самурай - Страница 87

Даже одежда доставляла ему массу неприятностей. Господин Набуки зачем-то настоял на том, чтобы Рю изображал из себя преуспевающего бизнесмена, и нарядил ею в деловой костюм и длинный черный плащ, полы которого путались в ногах хуже любых хакама. Галстук, которого Рю не надевал со дня окончания школы, мешал ему дышать, наглухо застегнутый воротник сорочки немилосердно натирал шею; кроме того, воздух здесь был так грязен, что белый воротник становился черным буквально за несколько часов, и Рю не успевал менять проклятые рубашки.

Излишняя предупредительность гостиничной обслуги смущала Рю, хотя господин Набуки предусмотрительно обучил его основным приемам обращения с этой породой людей. Переводчица, присланная туристической фирмой, говорила по-японски через пень-колоду, зато всеми доступными ей средствами давала Рю понять, что готова в любой момент разделить с ним постель. Похоже, подобный вид услуг входил в ее прямые профессиональные обязанности, но на вкус Рю она была чересчур худа и костлява. Кроме того, перед отъездом Сабуро сделал ему внушение именно по этому поводу. «Любая женщина, — сказал он, — даже та, которую ты случайно подцепишь на улице, может оказаться специально подосланным к тебе шпионом. Твой гид будет шпионить за тобой наверняка, поэтому держись от женщин подальше. Тебя будут соблазнять, но ты должен помнить о том, что я тебе сказал. Если терпеть станет трудно, есть хороший способ снять напряжение. — Тут Сабуро сделал несколько красноречивых движений свернутой в трубочку ладонью. — Это не слишком красиво, зато отлично помогает сохранить твердость духа и ясность ума.» Впрочем, этот совет Рю не пригодился: переводчица была настолько не в его вкусе, что ее плохо замаскированные намеки не вызывали у него ничего, кроме раздражения.

Один раз Рю посчастливилось посетить неплохой японский ресторан. Он очень обрадовался, случайно узнав, что заведение принадлежит господину Набуки, — это было как привет из дома. Он провел в ресторане целый вечер, наслаждаясь изысканным вкусом знакомых блюд, слушая национальную музыку, к которой раньше был, в общем-то, равнодушен, и отдавая должное мастерству, с которым русская официантка в японском кимоно организовала для него настоящую чайную церемонию.

В назначенный день и час он явился по заученному заранее адресу в небольшой магазинчик фотографических принадлежностей «Набуки фильм». Весь персонал магазина и проявочной мастерской был набран из русских, так что Рю пришлось прибегнуть к услугам переводчицы. Он попросил катушку пленки для своего фотоаппарата, которым старательно щелкал с утра до вечера, чтобы сойти за настоящего туриста, и пленка была ему незамедлительно вручена в обмен на несколько местных купюр, в достоинстве которых он даже не пытался разобраться. Стоявший у кассы молодой человек в белой рубашке и узком черном галстуке просто наклонился, взял из ящика коробочку с пленкой и положил ее на стеклянный прилавок, глядя на Рю как на пустое место. Не было ни многозначительных взглядов, ни обмена условными сигналами — ничего, говорившего о том, что Рю узнан, но, когда у себя в номере он вынул катушку с пленкой из кармана, на упаковке, как и обещал господин Набуки, обнаружилась строчка аккуратно выведенных шариковой ручкой цифр — номер и код ячейки в камере хранения гостиницы. Это заставило Рю задумался о том, как далеко простираются пределы влияния господина Набуки.

Переводчицу он отпустил перед тем, как подняться в номер, и теперь мог без помех выполнить просьбу господина Набуки. До назначенного времени оставалось около получаса. Рю сунул коробку из-под печенья под мышку и вошел в лифт.

Его номер располагался на десятом этаже, и вид отсюда открывался довольно приличный — настолько, насколько это вообще было возможно в Москве. Сверху город выглядел более упорядоченным, геометрически точным и чистым, как только что изготовленный макет, но Рю все равно был сыт им по горло и мечтал только об одном: поскорее сесть в самолет и, пройдя все формальности на таможне, снова оказаться дома, на загородной вилле господина Набуки, под присмотром сурового Сабуро.

Всю неделю, которая предшествовала вылету в Москву, Рю провел в обществе Сабуро. За это время они неожиданно близко сошлись. Оказалось, что под суровой личиной скрывался отличный товарищ, относившийся к Рю говеем как отец — внешне строго, но с любовью. Время от времени Рю ловил на себе странный взгляд Сабуро, который впервые так поразил его на террасе, где они столкнулись после разговора с господином Набуки в подвале дома. Этот взгляд был полон затаенной жалости, как будто Сабуро знал о поездке Рю нечто такое, чего господин Набуки предпочел не сообщать. Воспоминание об этом взгляде беспокоило Рю, как заноза, и он гнал его прочь: все шло превосходно, а в ближайшем будущем обещало стать еще лучше.

В отделанной матовыми деревянными панелями прихожей своего номера Рю положил коробку на столик под зеркалом и первым делом избавился от опостылевшего плаща. Затем он с наслаждением стащил с шеи галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашка Дышать сразу сделалось легче, а когда Рю скинул двубортный пиджак с прямыми ватными плечами, стало совсем хорошо.

Пошарив в холодильнике, он извлек оттуда бутылку кока-колы, вскрыл ее лежавшей здесь же открывалкой и, прихватив со столика коробку, направился в гостиную.

Номер был просторный. В гостиной и спальне царил идеальный порядок наверное, в отсутствие постояльца здесь побывала горничная. Не привыкшему к отельным порядкам Рю было трудновато смириться с тем, что занимаемое им помещение периодически посещается совершенно посторонними людьми. Это было то же самое, что жить на улице, но, с другой стороны, скрывать ему было нечего: он не устраивал у себя в номере оргий, не хранил под подушкой чемоданов с валютой и контрабандой и даже не пил ничего крепче кока-колы. Присутствие в номере посторонних выражалось только в идеальном порядке, встречавшем его всякий раз, когда он возвращался сюда из своих безрадостных прогулок по чужому городу. Уюта и комфорта это тем не менее не добавляло, и Рю был рад тому обстоятельству, что уже завтра утром покинет это место раз и навсегда.